Лина Герц, музыкальный терапевт, ведущая групп по голосовым практикам, пианистка, композитор

Лина: Начну с того, что я все время пыталась укладываться в какие-то уже готовые рамки, изучала классическую музыку в музыкальной школе, но на высшее классическое не пошла. Одно время я училась в нефтегазовом вузе, а на вечернем ходила в джазовый колледж и тоже не нашла себя именно в джазовом формате. Все время чувствовала себя аутсайдером и думала, что с музыкой нужно завязать.

Потом работала в офисе, продолжая заниматься музыкой, как хобби, а после декрета встал вопрос возвращаться в офис или найти другое занятие. Я пробовала разные сферы. Но возник такой момент, когда я просто села с намерением понять, чем я хочу заниматься, что хочу делать в этой жизни.
Тогда мне пришло ясное осознание, что только музыкой!

Через несколько месяцев мне предложили работать пианисткой в Турции. Поехала с семьёй, в общей сложности 2 сезона по полгода там жила, работала, играла. И именно там я смогла понять, что у меня есть способность приковывать внимание людей, когда я сажусь за инструмент.

Это было 10 лет назад. Именно с того момента я задумалась о музыке, как о профессии, начала искать что-то своё, стала сочинять, играть свои сочинения. Поняла, что людям нравится то, что я делаю.

Я продолжила поиск себя, выучилась на композитора кино, правда снова не вписалась в традиционные жанры. Я пишу, а мне говорят: вокал не надо, здесь не по жанру, не по стилистике, у тебя артхаус.

Мой коллега композитор, который по всему миру путешествовал и изучал много разной музыки, услышав мою музыку, сказал, что в России ничего подобного не слышал. Что у меня совершенно самобытная музыка, которую хочется слушать и которую невозможно предсказать.
Потом через астрологию я стала узнавать, что у меня миссия нести новое. Мне говорили, что я даже чуть ли не свой стиль придумаю в музыке. Мне кажется, так оно и есть.

Лина: Год назад я стала писать музыкальные портреты души. А недавно пришла идея кодировать в ноты слова. Сейчас пока исследую эту тему, и нужны люди, которые будут верить в это и откликаться.
Еще хочу написать несколько медитаций.

Мне очень нравится проводить разные подобные эксперименты, в том числе с концертами. Например, часто на концертах я кормлю людей шоколадом собственного приготовления. А как-то мне захотелось станцевать танго и я позвала своего друга, пианиста и композитора, он сочинил специально музыку для этого танца исполнил его прям во время концерта. Я танцевала.
На другом концерте, который назывался «Растворяя ночь», мы начали концерт в темноте, начинали играть, и постепенно у нас зажигался свет и так мы растворяли ночь.

Лина: Для всех по-разному. Думаю, что для большинства людей это сильное вдохновение. Мне приходила обратная связь, что человек занялся своим делом – продолжил писать книгу, которую давно забросил.

Было несколько отзывов, когда у людей приходили воспоминания из детства. То есть затрагиваются какие-то пласты воспоминаний, которые очень впечатляют человека, он может что-то вспомнить или получить какой-то инсайт. Люди плачут, раскрывается сердце. Вообще очень много любви и после концертов лица людей такие одухотворённые.

Вот почему я считаю, что нужно целостно воздействовать.
Мы состоим из тела, у нас есть психика, у нас есть эмоции, у нас есть интеллект.

Есть очень много музыки, которая воздействует на эмоции, но для меня она кажется слишком простой, хотя тоже нужна людям. Есть музыка очень интеллектуальная, слушаешь ее и умнеешь на глазах. Есть музыка, которая включает тело, она более ритмичная. Но я считаю, что должно быть целостное воздействие, и поэтому я кормлю людей на своих концертах.

И я испытываю огромную радость от того, что все это можно осуществить, и это находит отклик у зрителей, и они хотят приходить на концерты, напитывать свои души.

Лина: Как я говорила, на протяжении многих лет я искала себя в музыке, своё направление и стала сама сочинять, импровизировать и слышать реакцию людей на то, что я делаю, и мне всегда было очень интересно и очень непонятно как музыка воздействует на людей. Почему люди могут плакать от музыки или почему они успокаиваются или почему они, наоборот, возбуждаются, то есть музыка как-то очень сильно влияет на людей, но как я не могла объяснить, не понимала закономерностей.
И у меня даже возникали идеи сделать концерт, где можно навешать микрофоны на людей, считывать их биение сердец или какие-то другие звуки и все это сочетать вместе с музыкой, исследовать как это друг на друга влияет. Я очень хотела себе объяснить, почему так происходит.

И в какой-то момент мне попалась книжка по музыкальной терапии. Я ее прочитала, удивилась, подумала, как интересно сочинил автор. А через какое-то время увидела приглашение на семинар по музыкальной терапии от антропософской школы «Гармония».

В Германии есть серьезные антропософские медицинские центры. В них практикуется система исцеления людей, которая, с одной стороны, использует все традиционные антропософские методы, связь с природой, очень тонкий и чувствительный подход, а с другой стороны обладает новейшими технологиями и современными аппаратами. И в том числе в этих центрах работают арт-терапевты и музыкальные терапевты.

И я пошла на учёбу в школу музыкальной терапии «Гармония».

Буквально с первого дня занятий меня поразила тонкость преподавателей, тонкость всех, с кем я училась, музыкальность и умение слышать. Знаешь, раньше мне казалось, что я что-то слышу, не могу это объяснить и что мне это все кажется фантазиями, а здесь я поняла, что это не фантазия, что на самом деле это подход, и это действительно чувствование чего-то объективного. Это не моё субъективное мнение.

У нас есть такие интересные предметы, как феноменология, когда мы всей группой слушаем, например, один тон, один звук или интервал, и потом записываем свои впечатления, телесные ощущения, образы, эмоции от этого звука или от этого интервала. И самое интересное, что в целом мы совпадаем в каких-то основополагающих моментах. То есть можно сделать вывод, что определённый тон, совокупность или последовательность тонов определённым образом влияет на человека.

И это обучение мне очень много сил придало, я взяла из музыкальной терапии много хороших инструментов для своей работы, стала лучше чувствовать людей. В какой-то момент мне захотелось петь в группе. Так родилось отдельное направление моей деятельности, как голосовые практики.

И дальше я уже стала расширять свои инструменты. Сначала у меня был голос и чаша, затем бубен. Летом я съездила на Алтай, и у меня появилась окарина – это такая алтайская флейта, обладающая неповторимым звучанием, очень мощным, глубоким, сильным. Оно нежное и очень хорошо проникает в человека.

Лина: Музыка – это сила.

И я не в силах сопротивляться музыке, она настолько мощная, что просто берет и овладевает мной.
А ещё для меня это жизнь, то, без чего я не могу. И возможность сказать что-то миру и людям.

Лина: Вообще это больше про передачу состояния.
Напомнить, кто мы такие, напомнить, что в нас много света, вдохновить делать то, что нравится, воплощать свои мечты. Ведь вы в детстве все мечтали.